ВОЛШЕБНЫЙ КНУТ

Древнее, древнее, древнее, древнее.
Что было раньше - не то, что есть ныне.
Вникай с усердьем в секреты людской души,
В книгах и в жизни - всюду полно чудес.

Новое, новое, новое, новое.
Что было прежде, то есть и ныне.
Гляди, не робея, на мир, кишащий вокруг.
От души улыбнуться-не так-то просто.

В ту пору в Тяньцзине каждый год устраивали по нескольку праздников в честь святых владык. А на праздниках, известное дело, тут же объявляются всякие любители напроказить. Поначалу случилось у нас только одно происшествие. Это когда при государе Цзяцине во время театрального представления пятилетний малец, который изображал Мать-государыню Запада, умер от солнечного удара прямо на помосте. Ну, то, можно сказать, было делом случайным, все пошумели-повздыхали да разошлись. А потом, когда государь Гуансюй взошел на престол и устроили по этому поводу большие торжества, случилось так, что во время молебна благодарения душ из выставленных напоказ драгоценностей украли одну большую жемчужину. Люди сказывали, цена той жемчужине была чуть ли не сто тысяч. Уездный начальник послал своих людей на розыски, те весь город вверх дном перевернули, а жемчужину так и не нашли. А любители всяческие беспорядки чинить уже целыми шайками стали шастать по улицам. Бывало, затопчут насмерть ребенка, всяк праздник, глядишь, драку затеют и уж кому-нибудь череп да раскроят, что твою тыкву.

Раз случилось, возжигали благовония в зале "Исполнения желаний", где стояла статуя Богини моря, и старинный храм спалили дотла. Какой-то смельчак из тех лихих людей, когда пламя уже вовсю полыхало, уволок статую той богини неизвестно куда. Ходил слух, что в животе богини внутренности были из чистого золота и серебра. Тут же и мужчины и женщины из верующих кинулись богиню искать. Вы не смейтесь, вы себя поставьте на место тех людей да прикиньте сами: коли нет богов, кому же поклоны бить?!

Тяньцзиньцы любят приврать. Один человек клялся, что он собственными глазами видел, как богиню зарыли на заднем дворе бакалейной лавки "Счастье Восточных морей". Нашлись парни, которые не побоялись хозяина лавки, перемахнули через ограду, отвалили два сваленных в углу двора каменных пресса для выжимания сои, перекопали в том месте землю, но ничего не нашли и со злости прессы разбили, да еще и нагадили на них. А хозяин той лавки был приятелем начальника управы, и налетчиков быстренько поймали. Хотели было взыскать с них за причиненные убытки, да не вышло ничего, потому как были это люди бедовые, прямо-таки отпетые разбойники, у них в доме одна циновка, пара одеял да сотня клопов, даже риса и того не водится.

На этот раз старики стали поговаривать о том, что надо бы эти праздники вообще запретить. Тяньцзинь-место бойкое, народ тут живет отчаянный, так и норовит какой-нибудь фортель выкинуть. Нет, не к добру все эти праздники, от которых весь город ходуном ходит. Но кто же может праздники запретить?

Вы еще учтите, что Тяньцзинь жил соляной и рыбной торговлей. Тяньцзиньцы выходили в море, спорили с ветром и волнами и надеялись, что морская богиня их защитит. Даже те, что скопили деньжат, немало горя хлебнули; что же говорить про мелкий люд, который вроде собак и кошек? Потому-то люди и рады были повеселиться в день рождения морской богини. Всюду затевались разные представления, народ высыпал на улицы, люди молились и жгли благовония, чтобы ублажить богиню. Статую богини выносили из посвященного ей храма за Восточными воротами, носили по улицам, разные общины городских жители давали в ее честь представления. Несколько дней город ликовал, а святая сила богини укрощала демонов.

Говорят, то, что неподвластно людям, управляется богами. В Тяньцзине "три мира, четыре вида живых существ, шесть способов существования, десять сторон света" находились в ведении богини. Но с тех пор, как и богиню украли, у людей прибавилось забот. Прежде боги тоже умели водить корабли. Люди не отнимали у небес их полномочий, и небеса не потворствовали прихотям людей. Вот в тот год на праздник и случилось это удивительное происшествие.

1. Одно упрямство под стать другому

По обычаю, в двадцать второй день третьего месяца морская богиня "совершала объезд и раздавала счастье". Из праздничных дней этот был самый веселый. Каждая община в городе готовила к этому дню какое-нибудь изысканное представление. Говорят, в этот год все общины постарались на славу, можно было увидеть и давно уже не показывавшиеся пляски львов, и танцы журавлей, и свежие цветы, и драгоценные треножники, и большие оркестры, и разных зверей, и восемь бессмертных и многое другое. Каких только зрелищ тут не было! Народ вышел на улицы задолго до начала праздничного шествия, каждый старался занять место получше, кто не мог протиснуться вперед, взбирался на заборы и крыши домов. Люди солидные сооружали помосты с навесами и оттуда, как из театральной ложи, любовались праздником в свое удовольствие. У начальника соляной управы почтенного Чжаня в нынешнем году, можно сказать, сбылись все заветные желания. Деньги в его дом сами текли рекой, а еще он взял в жены девушку, подобную яшме и цветку, да и сам пышет здоровьем и духом бодр. Полмесяца тому назад он снял одну лавку на улице Гуицзе и на углу улицы, на самом бойком месте, соорудил высокий помост, чтобы оттуда наблюдать за праздником. Над помостом натянули островерхий навес, укрывавший от солнца, на пол постелили ароматно пахнущие сосновые доски, по обе стороны расставили новые сиденья, сбоку помост обтянули красным шелком и подвесили к нему ярко раскрашенные фонари. Еще почтенный Чжань нанял несколько мастеров биться на кулаках, одел их в одинаковые полотняные куртки и штаны, и они днем и ночью по очереди стояли перед помостом, охраняли его. В народе говорят: кто силен тратить деньги, тот и духом силен. Робкий народец как-то сам собой держался от этого места подальше. Чуяли люди: если кто-нибудь пойдет поперек воли почтенного Чжаня, непременно быть беде. Кто же знал, что так оно и случится? Ну да смотрите сами... В день, когда устраивали шествие, новая жена почтенного Чжаня задумала подняться на помост, чтобы поглазеть на праздник. Все знали, что молодую госпожу продали почтенному Чжаню из труппы певичек в квартале Хоуцзяхоу. Ее настоящее имя было Цзыфэн, она искусно пела, вот и получила среди певичек прозвище Фэйлайфэн-Прилетающий Феникс. Эта Фэйлайфэн была сама твердость, прячущаяся под покровом слабости. Она была совсем не похожа на добропорядочных девушек, которые на ее месте и думать бы забыли о своем прежнем имени и тихо жили бы в праздности и довольстве. Эта же вечно бегала хвастаться туда, где она жила прежде: все хотела, чтобы ее прежние знакомые узнали ее, полюбовались ею, пошептались бы между собой о ней, не смея сообщить хозяйке о приключившихся с ней переменах. Была у нее одна тайная мысль: коли она, девица такого низкого происхождения, так красуется у всех на виду, то старая жена почтенного Чжаня ни за что не посмеет вместе с ней показаться на людях и эдак она сможет взять верх над старой женой. Только вот она не рассчитала, что если старая жена не пойдет, то и почтенный Чжань тоже не посмеет пойти, и уловка ее была совершенно без пользы. От этого она страшно злилась, постоянно ко всему придиралась и шумела, и в семье почтенного Чжаня быстро поняли, что она твердый орешек. Она уселась на стул, обитый узорчатым шелком, изящно сложила перед собой маленькие белоснежные ручки, унизанные блестящими перстнями, за ее спиной встала служанка; волосы у той были зачесаны по сучжоуской моде, одежда вдоль и поперек покрыта нитями жемчуга и расшита цветами, в волосах серебряные шпильки, на ногах крохотные туфельки из бараньей кожи, штаны из темного атласа; белая, как лунный свет, кофта обтянута широким узорчатым поясом, из-под воротника кофты выглядывает парчовый платок. Ее фамилия Ху, люди зовут ее матушка Ху, это самая опытная служанка в доме Чжаней. Стоя позади Фэйлайфэн, она раскладывает на чайном столике закуски-горки сладостей, как принято в доме чиновника Дина, орешки, как в доме Чжаня-Второго, фрукты в сахарной оболочке по рецепту семьи Чжао, паровые пампушки от семейства Ча и прочее. Здесь все лучшие закуски именитых домов, они прикрыты стеклянными крышками, защищающими их от пыли. Но Фэйлайфэн очень редко приподнимает эти крышки, чтобы чем-нибудь полакомиться, зато раз за разом приказывает матушке Ху подозвать деревенскую торговку, продающую на улице печенье, и кричит ей: "Беру весь кулек!" На самом деле она не ест эту простую уличную еду. Печенье она скупает, во-первых, потому, что куражится, а во-вторых, потому, что нарочно хочет спустить деньги почтенного Чжаня. Это бы еще ничего, но каждый раз, когда к помосту подходит новая труппа участников шествия, она просит старшего среди них нести полотнище с именем почтенного Чжаня. По обычаям праздника, самые уважаемые люди в городе могут попросить какую-нибудь труппу актеров нести в праздничной процессии полотнища с их именами, но менять полотнища, договариваться с актерами о представлении-значит задерживать шествие. Идущий во главе процессии машет флагом, бьет в гонг, и все останавливаются. Актеры исполняют свой номер, например пляску львов, барабанную дробь, танец с серебряным ларцом или еще какое-нибудь занятное представление. Потом их старший снова ударяет в гонг два раза, они идут дальше, а следом подходит другая труппа. А тот, кто заказал представление, должен заранее послать актерам конверт с деньгами в благодарность за их труды. Фэйлайфэн еще до начала праздника послала деньги артели уборщиков, чтобы они дочиста выскребли улицу перед помостом. В эти дни она нанимала все труппы подряд. У почтенного Чжаня от денег сундуки ломятся, да и кто будет держаться за карман, когда предлагают выставить твое имя в праздничном шествии? К тому же она с шиком наблюдает за праздником, на помосте навалено несколько сот кульков с печеньем, есть и кули по десять цзиней1 весом. Среди восьми богатейших семей Тяньцзиня никто еще не сорил деньгами с таким размахом. Вот так она смотрит на праздничное шествие, а люди смотрят на нее и дивятся: уж больно кобенится эта взбалмошная девица. Хотя поговаривали люди, что она чересчур злая, но швырять деньги пригоршнями-это все-таки признак сильной воли. На сей раз труппа юных актеров, наряженных журавлями, показывала, как эти божественные птицы "летают", "курлычут", "спят" и "едят". Они легко кружились по земле, словно вот-вот взлетят, и пели ей песни на счастье. Матушка Ху шепнула ей на ухо: